Государство в театре культурных операций

Когда вы творите в национальном пространстве, вы встречаетесь не с обществом, а с государством.

В этом случае нас приветствует государство. Публика и художники вместе. Как и дома, именно государство принимает, диктует границы и правила приличия. В этом контексте может быть только официальное искусство. Ни один художник не может освободиться от этого. Сначала он должен был унизить и уничтожить это место приема, чтобы оно больше не признавалось как часть государства.

Ни одно демократическое государство не может обладать той способностью, о которой оно заявляет: давать свободу своим гостям. Она не может по-настоящему предложить то, чем должна владеть.

Он может лишь заставить дорого заплатить тех, кто принимает эту не предложенную свободу, кто совершает ошибку, принимая ее. Артистическая ловушка заключается в желании быть свободным на государственной сцене. Взаимная обусловленность между артистами, администрацией и зрителями слишком сильна. Сторожевое слово раздается слишком высоко:

"Не переполняйтесь. Освещайте, встречайте, преображайте, заставляйте людей мечтать, думать, но играть в наших рамках".

В результате все шоу, претендующие на то, чтобы показать образ свободы в этих пространствах, оказываются плохими и деградирующими. Они часто достигают своих эстетических целей - роскошь средств обязывает - и своих рефлексивных, даже педагогических амбиций, но фатально упускают свои художественные цели: удивить свой мир, пробудить дух людей шоком от несочетаемого, свежим воздухом, который делает возможным сотрясение любых устоев.

Вне опасности

Что бы они ни предложили сделать, все будет сказано заранее. Вне сцены нет никаких сюрпризов; другими словами, нет создания стойкого, полезного и прагматичного ментального пространства в сознании зрителя. Ничего, что дало бы ему возможность выкрикнуть крик, который необходим и который он чувствует глубоко внутри.

Культурная конвенция удваивает театр с шелковистой защитой, как вторая кожа атомной электростанции, дифирамбы которой будут петь все. Таким образом, ни одна необходимая катастрофа, ни один непременный Чернобыль невозможен без разрушения этих стен. Не те многочисленные фальшивые стены, настенные декорации, которые предлагает увидеть театр. Ни одно здание, за исключением атомных убежищ или тюрем, не имеет большего количества многослойных оболочек, чем театры. Когда я говорю об обрушении, я имею в виду его реальные стены, которые должны быть не полностью обрушены, а частично пробиты; просверлены, чтобы оставить входной проход в результате бомбардировки, пробоины от снаряда.

Театры были слишком похожи на входы и фронтисписы храмов. Очевидная путаница полномочий, официально неофициальная национальная художественная религия. Было бы хорошо отделить театр от государства, чтобы получить "светское" творение.

Воинствующие зрители государственной культуры

В результате общественность не может удержаться от того, чтобы не показать себя плохой, несамостоятельной, осуждающей и позерской. Это подвиги обожаемого абонента. Он также является композитором шоу и поэтому не избегает законов приличия. Это слово важно, потому что приличия охватывают правила социального поведения, установленные нормой, которая сама по себе учреждена чувством общего блага, подтвержденным государством.

Мы никогда не должны забывать, что роль государства никогда не заключалась в том, чтобы рисковать. Напротив, он существует для того, чтобы защищать нас от них.

Поэтому важно проводить четкое различие между вежливостью, которая является выбором поведения отдельного человека и которую он может довести до утонченности, и приличиями, которые являются продуктом законов, склоняющихся на сторону многих.

Патернализм, национальные сцены и окончательное решение

Конечно, в наше время изощренного самообольщения, достоинства зарезервированное требование в отношении полноценной и яркой жизни, продаются как временная мера, опосредованный и контролируемый выбор, который каждый должен понять и принять. Мы должны жить в гармонии. Мы не должны драться или ссориться. Нация - это семья, и в ней должно быть хорошее взаимопонимание во имя известного общего блага, сливок урожая всех авторитарных держав.

Тогда разумными будут безумные и необузданные творения, когда они выйдут на национальную арену. Красивые поэтические конструкции, красивые и умные слова, но в опасность которых мы не можем поверить. Никакого трепета перед реальностью. Самые умные - те, у кого меньше всего детства - выйдут из него, чтобы произвести настойчивую работу, которая создаст иллюзию исследованной и сильной мысли.

Ограниченные творческие амбиции, гарантированное профессиональное будущее.