Я ХОЧУ ОСТАВАТЬСЯ НЕЗНАКОМЦЕМ

Манифест насилия

Авторское право © Дэвид Нуар ® 2021

Распространяется компанией Smashwords

Страница сайта, посвященная одноименному спектаклю

Немного жестокости в этом мире поэзии

В общем, если ты не против, я пойду спокойно деградировать! Dieu mangea au KFC et il vit que cela était bon. Je me fous de la vie affective et sociale de mes contemporains. Qu’ils soient vivants ou morts, femmes ou hommes, inconnus ou célèbres, enfants ou vieux, de l’autre bout du monde ou de l’immeuble voisin, peu m’importe. La seule chose qui compte à mes yeux est ce qu’ils et elles peuvent bien avoir encore à fournir de généreusement singulier, pertinent et inventif, depuis leur mystère enfoui m’arrivant en écho du fond de leur caboche. Il ne s’agit pas d’être en bonne intelligence avec qui ne le souhaite pas, ni de « faire société », beurk, une bonne fois ! Il s’agit de mériter ses supposées capacités cérébrales d’individu évolué. Travailler, penser, questionner et si possible même, aller un peu au-delà. Il y a un prix à devenir humain : ne pas se contenter d’être. Se suffire apporte une belle dose de suffisance. Le contentement de soi est nécessaire et possible à la condition d’avoir une certaine conscience bien vécue de la médiocrité des efforts que l’on fait pour grandir. Inutile de se lamenter sur les horreurs de la vie si c’est pour se contenter de vivre. Et ton genre, et ta sexualité, et gnagnagna, et ton intolérance, et tes avis sur tout ce qui passe, et ton indignation à pas cher jusqu’à ce que tu rampes devant un nouveau pouvoir et change d’avis, et ton moi, moi, moi et ton j’ai le droit, et ta sensibilité, et ta famille, et tes enfants, et ton racisme imbécile et culturel ; ah ta culture oui, oui ; ton identité, oui, oui ; et ton anti racisme plus raciste encore, et ta religion, et ton réseau social, et ton art, ah oui ton art, et ton bon goût, pauvre merde qui ne sait toujours pas que tu es ce qu’on a fait de toi, toi qui pense exister par toi-même. Ta prétention à être mérite ton inexistence. Vis à vis de toi et de tout le reste, je veux rester un étranger. Mais un étranger doit-il toujours avoir le nez camus ? Je dois changer de visage. Tu n’es pas mon visage. Tu n’es pas mon projet. Mal aimé. Aimé de la mauvaise façon. Se trompe d’amis. Se trompe d’amour. Les paons (Léon !) ondulent à l’heure. Et bien en dessous du niveau de l’amer. Moi ma façon de résister c’est de m’inscrire le moins possible dans le rapport vécu comme social, de ne pas abonder dans le sens des indignations de convenances qui commencent et s’arrêtent aux portes des réseaux sociaux. Ma façon de résister est de considérer que penser en artiste est bien moins banal et bien plus exigeant que de produire de l’art. Idées reçues ! Une victime n’est pas quelqu’un qui pleurniche. C’est quelqu’un qui justifie les actes de son bourreau. Tiens, le tour des crouilles, une version raciste du chef d’œuvre de Henry James. Barbara stressante. Il y a tant de façade dans le couple. Burne funéraire. Les petites filles prétentieuses n’ont qu’à bien se la tenir. Chaque jour la pratique de l’art me semble d’une bêtise insondable. Je clamse seul… Dans les rues sans personne. Crade crade crade crotte crotte crotte. Dès l’aérocrade j’ai senti la crotte. Ici nougapork. Qu’il est beau mon pénis, qu’il est beau ! Oh too loose ! La complaisance cache le vide des relations quand vivre devient trop d’efforts. Parler directement des choses ne les aborde pas toujours. Le désert des steaks tartares. Je porte plinthe ce jour ou mon ordinateur me fichier. N’importe qui qui entrave ma marche peut devenir mon ennemi. C’est ça un ennemi, quelqu’un qui entrave ta marche. Chaque matin il ne me reste rien de la veille. Ma vie normale a disparu. Je ne suis pas au bon endroit. Pourtant je vais là où les gens sont les meilleurs. Mais moi je ne m’y trouve pas. C’est terriblement dur d’être soi. Quand presque personne ne le souhaite. Si l’horreur est là, tout près, bien présente, à deux pas, c’est aussi à cause de ça. Non, non je ne souhaite pas te provoquer ; te provoquer ce serait encore dialoguer. Je ne veux que dire et pas forcément que tu m’entendes. Les clichés de langage repris sans réflexion marquent le début d’un commencement de bêtise de la part de l’individu qui affirme soudain son existence en s’imaginant rejoindre un grand collectif. En renonçant ainsi à l’invention de lui-même il contribue à faire régresser ce qu’il croit contribuer à faire aller de l’avant : sa stupide idée d’un humanisme à 2 balles ; un humanisme qui ne lui coûterait pas d’autre effort que de dire « Pas de soucis », « Que du bonheur » ou pour le léger niveau d’intellect juste au-dessus, le redoutable « Faire société » et tout aussi beurk : « Le vivre ensemble ». Outre l’aspect indéniablement lèche-cul vis-à-vis d’un esprit du bon goût de l’époque que les décideurs et institutions reprennent également facilement à leur compte dans leurs choix esthétiques en matière de culture, ce refus ou absence de singularité personnelle fait de l’individu touché par cette contamination, une larve. Qui n’est plus de bon ton ? Entre Trump et John Waters, t’es bien emmerdé. Con à l’infini. Le conformisme imbécile des projets thématiques. Peut-être est-ce de la performance ? Qu’est-ce qu’un spectacle ? Une présence. Transposer l’art de la parole et du corps dans un costume. Le petit coup de stylo a son importance. Tous les jours je biffe et me rebiffe.

Прочитайте свои стирания

Свободный, это не ты, это я. Дело не в тебе, дело во мне. Любой конформизм грязен. Счастье - в банковском кредите. Тошнота человеческой расы - тошнота? Ну что ж! Ваша культура - это ваш предел. Каждый день между смелостью и трусостью. Каким образом наибольшее число будет более способно сформулировать систему ценностей, которую каждый индивидуум рассматривает в отдельности? В единственном числе сумма единиц не равна целому. Принадлежность к группе - это социальная ловушка. Перфоманс "не заботится о мертвом искусстве". О ползучем художнике. Ползучее прибытие; целование ног чиновников от культуры. Смотрите, Мишель Симон в роли гориллы. Мы знали друг друга, мы узнали друг друга. Я скучал по своему обезьяньему костюму. Для создания монстра, как говорили Арнольд и Вилли, нужно все. Весь этот маленький мир намыливается, чтобы побриться, сидящий зритель. Я не собираюсь сдерживаться. Я не собираюсь сохранять тебя. Я не собираюсь заниматься нюансами. Я не собираюсь включать себя или быть тонким. Я собираюсь выплюнуть из себя то, что ты вдохновляешь. Я собираюсь извергнуть это из себя без всякой скромности и стиля. Я скажу просто. Я собираюсь сказать "большой". Я собираюсь писать крупно, потому что чем больше, тем лучше. Потому что вам нравятся лозунги, которые упрощают вашу жизнь и избавляют вас от необходимости думать. Потому что вам нравится реклама, модные тренеры и шумиха. Но также и потому, что вы считаете себя лучше за то, что любите эрудицию, культуру и педагогику. Потому что вы одинаковые, независимо от того, как вы выглядите. Так же, как и все остальные, которых вы считаете другими. Потому что вы не изменитесь, ни в лучшую, ни в худшую сторону. Потому что ты всегда был и будешь таким же. Один и тот же мужчина, одна и та же женщина, всегда. Потому что грубость вашего мышления служит для того, чтобы убить время; потому что тонкость ваших аргументов служит лишь для того, чтобы пропустить их мимо ушей под предлогом, что они были бы полезны для нас. Мы, весь мир. Потому что вы верите, вы надеетесь, что мы - это мир. Лучше и больше мир, чем другие живые существа, чем мокрица, чем вирус или собака. Лучше и больше мир, чем зарезанное животное или мошка. Я научу тебя. Да, я собираюсь научить вас тому, что вы уже знаете, но не осознаете, что знаете, или не хотите знать, но все же знаете. Я буду учить вас из этого места, где я отделен от вас, где я больше не похож на вас. Цензура - это эшафот, но мало кто им пользуется. Социальный мир - это загрязнение. Ваша мысль - это загрязнение. Диалог - это загрязнение окружающей среды. Грязное поражение. Почему, когда я захожу в театр, мне хочется уйти? Почему, когда я открываю книгу наугад, я не могу дождаться, чтобы закрыть ее? Почему мне трудно оставаться на своем месте перед образами кино, разворачивающейся историей и проходящими мимо актерами? Почему я не могу слушать больше половины музыкального произведения за один раз? Почему я задыхаюсь в культуре? Мое желание. Я хочу: тело, которое меня носит, и ноги, которые ходят. Я не хочу знать, кто вы в глубине души, если сначала мне придется столкнуться с вашим поверхностным дружелюбием. Я - сумма навалов, которая не выносит стерильного упорядочивания мыслей мыслителей. Голливудская жвачка или Плеяды, мне все равно. Но, видите ли, у меня нет пистолета, который я мог бы достать из кармана, чтобы сказать вам об этом. Ни боулинга, ни Коломбины. Контекст - вы там? Один выстрел - "да", два выстрела - "нет". Я не хочу быть тобой; я не хочу быть тобой. Меня не волнует "совместная жизнь". Я и так не живу с собой. Я не хочу. Жить каждому для себя - значит жить уже, не так ли? Если все это уже усвоили. А когда мы живем вместе, что мы делаем красиво? Мы потягиваем наше мирное счастье в тишине и гармонии всего? Как вы думаете, в этом и заключается смысл человеческого бытия? Этого ли вы хотите, этого отсутствия болезненных амбиций? Из бара в бар, с концерта на концерт, из кинотеатра в кинотеатр, с хорошей вечеринки на хорошую вечеринку, жизнь так и продолжается? Моя проблема в том, что, если ты человек, удовлетворенный своим маленьким существованием, сосущий свое двухбитное удовольствие, оргазмирующий от своего маленького удовольствия, ты не интересуешь меня больше, чем что-либо другое. Вы не более чем камешек на обочине дороги, не более чем травинка среди тысяч, не более чем один из миллиардов дерьма, производимых каждый день в количестве. Ничто, ты - ничто. Ничего стоящего. Узурпировали нормальность. Нет ничего хуже в мире, чем тот, кто считает себя правым. И уж тем более не вы; и уж тем более не вы, считающие себя кем-то или чем-то. Только кто-то хороший, но в основном просто ничего. Думать, что вы являетесь чем-то, на что "имеете право" - это действительно самое глупое и нереальное самомнение в мире. Вам, проповедующим природу любой ценой, следует знать, что с дорогой природой вы не считаетесь. Одним больше, одним меньше, боф, боф, боф! Не кажется ли вам, что в вашем цветнике чего-то не хватает? Цель, задача, константа? Да, да, вы почти у цели. Напряжение, нет? Разве не так иногда называется желание жить, двигаться вперед, рискнуть один раз, чтобы увидеть? Меня беспокоит, когда люди меня любят; меня беспокоит, когда люди меня не любят (кажется, Б. Бардо). Глобализация - это прежде всего глобализация брехни. Давайте немного поговорим о загрязнении и окружающей среде, поскольку это сейчас витает в воздухе. Меня удивляет, что мы не говорим больше о загрязнении, которое не менее вредно, чем те, о которых мы слышим в СМИ, если не более, потому что оно является источником всех остальных: ментальное загрязнение. Что скрывается под всем этим? Есть то, где мы находимся, и есть то, что за пределами. Вот куда вам нужно идти. А там не очень далеко. Это точно такое же место, как и здесь, но немного глубже. За этим слоем грязи, который служит вашей культурой и идентичностью. Вам не нужно вдохновение, чтобы писать. Вы можете писать о чем угодно и обо всем; из чего угодно и о чем угодно. Вы можете написать о влажной салфетке. Ты бесишь меня как художника своими эстетическими формами; ты - ничто, ничто не стоит ничего, если ты не берешь власть, единственную власть, которая имеет значение, власть уничтожения того, что не является тобой, того, что мешает тебе быть, того, что отрицает тебя. То есть, все остальное вокруг. Уничтожить, сказала она? Вы сделали это только один раз? Но вы даже не пытались, слишком занятые созданием своих маленьких семей, сражаясь в своих маленьких битвах, думая, что вы думаете. Дерьмо настолько велико, насколько велика задница, которая его производит. Вы действительно думаете, что когда есть искусство, оно комфортно; вы действительно думаете, что оно общее, эта вещь, которая должна сокрушить все ради единственной выгоды своего собственного существования? О, потому что для этого есть служения? Регулировать то, что обычно должно приводить к их исчезновению? Ваша шутка хороша. Идите и создавайте свою музыку, которая очаровывает; идите и создавайте свои картины, которые восхищают; идите и производите то, что нам не нужно, потому что единственная неотъемлемая необходимость - это вдохнуть новый воздух, свободный от миазмов вашей собственной культуры, ваших двусмысленных убеждений и ваших ценностей, которые вы считаете социальными! Придумай свою жизнь, нищее дерьмо, но прежде подумай, потому что она не придет сама собой. Французы, еще одно усилие... чтобы выбраться из вашей грязи! Может, остановимся на этом? Мне нравятся незавершенные вещи; окаменелости и дыры в тексте. Быть заинтересованным - это старомодно. Знаете, чтобы противостоять насилию, нужно больше, в других местах. Вы хотите свою революцию; против человеческой глупости она не будет сделана мягко. Люди заслуживают смертного приговора. А, шутка! На самом деле, они уже есть. Настоящие работы являются секретными. Они не формируют это нелепое наследие, продаваемое как культура. Язык - это выражение коллективной мысли. Презрение к сексуальности или органам? Больше, чем запрет. Это чушь. Мне плевать. Пизда. Из этого презрения проистекает женоненавистничество, насилие, гомофобия... завышенная самооценка ребенка. Ваша культура - это ваш предел. Либо ты нужен эпохе, либо ты ей бесполезен и не войдешь в историю. Не вы выбираете, быть вам в истории или нет. Именно эпоха пишет свою историю, и вы играете в ней свою роль, главную, второстепенную или нет. Является ли ваше существование необходимым для истории или абсолютно бесполезным, не имеет значения в глазах этой самой истории. Тот, что с большой буквой Н. Все бесконечно заменяемо. Это означает, что если бы не было этой выдумки, этой реальности, то существовало бы бесконечное число других возможностей. Даже если свести все к нулю, история не может не существовать. Сказке нужно лишь приложить усилия, чтобы родиться. Уважение, честь и достоинство. Гав! Гав! Гав! Примитивное общество, в котором подпись является хорошим средством для заключения соглашения. Идиот, я сделаю тебе столько подписей, сколько ты захочешь, пещерный человек. Данное слово! Что за чушь! У меня нет слов. Что это за правило, это игра, это не игра, это жульничество? Вы не имеете права! И ты думаешь, что можешь посадить меня за это. Возможно, так работает закон, но не мой. Настоящие жертвы так же редки, как и настоящие палачи. Законы не выше того, что есть. Законы не растут на полях. Что важнее в жизни человека, его соответствие социальному миру, который вмещает его так же, как и окружает? И кому это выгодно? Ах, свобода оскорблений, какая радость! Радость от вновь обретенной спонтанности.

Я хочу остаться незнакомцем

Я хочу сказать, что это не мой мир. Я хочу сказать, что мне не нужна эта городская, гражданская, социальная конвивиальность каждого момента, за которой хотелось бы бежать по жизни вместе. Я хочу сказать, что ваш обмен, обязательная ценность нашего времени, душит меня. Что ваши дебаты... ах дебаты, идеи других. Нужна ли она мне? Нет, я так не думаю. Я не чувствую ничего подобного. Я тоскую по городу, не мертвому, но погасшему и невидящему. Полупрозрачный город, особенно не розовый, зеленый или любой другой цвет. Тихий город. Взгляд, который уважает меня, - это также взгляд, который не смотрит на меня. И в некотором смысле, все это не мое дело. Ваше праздничное возбуждение вызывает у меня тошноту. В следовании за коллективом нет никакой индивидуальности. Я хочу оставаться аутсайдером. В социальном пространстве маскарада нельзя создавать искусство, не говоря уже о том, чтобы приглашать его. Идя в свои пространства совместного общения, вы попираете его. Есть только дерьмо, в котором вы идете вот так, не понимая, куда поставили ноги. Изматывая себя, чтобы быть принятым, вы в итоге ломаете позвоночник. Искусство не занимается тем, чтобы иметь гибкий позвоночник. Я тоже не гимнастка. Возможно, вы тоже, если вы не земляной червь. Я хочу оставаться чужим. Сегодня подрывная деятельность, к сожалению, полностью и абсолютно перешла на сторону грубиянов и преступников, президентов-щебетунов и невежественных террористов. Политкорректность теперь повсюду, и ее принижение рассматривается как оскорбление со стороны культурных bien-pensants, к которым относятся художники (или, по крайней мере, творцы искусства, претендующие на звание художников) и промоутеры искусства, которых всех собрали в одну большую и красивую корзину и которые больше не знают, что делать, лишившись того, что раньше было их боевым конем, самой их сутью. Захватил пост на финальном отрезке после семидесятых. Вот что произошло за почти 50 лет благодаря вашему единственному большому недостатку - социальному миру: фасад слабости, который превратился в глубокую глотку. Маска, которую общество надевает на лицо каждого человека, работает как пластырь. Он рассеивается и прилипает к коже. Она приваривается к нему, и чудесным образом ваша глубина, дорогое человечество, сводится к вашей внешности. Потребление потребления потребления потребления удобства и уместности, будь то безудержное, псевдосвободное или оскорбительное, до тех пор, пока оно нормализовано. Вульгарное поведение становится шикарным и уместным. Но мы часто ошибаемся в отношении вульгарного... Пошел ты, пошел ты, пошел ты, пошел ты, пошел ты, пошел ты - вот что мы должны говорить громко и четко каждый день. Однако, казалось бы, бессмысленно говорить с теми, кто не слышит. И даже к другим. Но человек иногда понимает. Так, хорошо. Пошел ты, пошел ты, пошел ты, пошел ты, пошел ты, пошел ты. Ну, вот анархисты, которые поклоняются богам и господам. Пошел ты, пошел ты, пошел ты, пошел ты, пошел ты, пошел ты. Однако это не должно быть оскорблением "мудак". Грубые люди - вот с чем я сталкиваюсь, как только выхожу из дома. Лобная толщина неолита выдавалась на их лице как выступ. Излучение; немного дальше, чем ваш круг диаметром два сантиметра вокруг трона, вашего бестактного лямбда-мозга, который говорит, который рычит, который ревет. А когда ваше уныние принимает форму упрека, вы становитесь тем, кем являетесь по природе: злобным, полным ненависти и обиды в ответ на собственную слабость. И ты оскорбляешь меня во всей красе своего злодейства. Да, вы негодяй, нечестный негодяй. Я бы не винил вас за это, если бы жизнь по этой заповеди была завидным решением, но было бы ложью так утверждать. Так мы плохо живем. Настоящая сила требует глубины. По крайней мере, в одном месте. То, что не доставляет удовольствия. Отказ - это лучшее, что вы можете сделать. Открыться - не значит быть глупо добрым. Преклоняться - это просто глупо. Отказаться - значит отдалиться. Тогда посмотрим. И снова. Не уверен. Годы психоанализа и что будет дальше? Не очень. Моя правда заключается в том, что вы можете выбраться из ямы недомогания, из того недомогания, в которое вы впадали годами, за пятнадцать минут. На самом деле, чуть больше времени, чем потребовалось для того, чтобы быть втянутым в это. На самом деле, доли секунды. Прислушайтесь к своему мозгу, который знает все. Вот и все. Несколько минут, чтобы вернуться, да, потому что бессознательное не так глубоко. Это не бездонный колодец, просто колея. Но вы должны следовать не только его смутным инстинктам. Это его уверенность. Не слушайте ничего, что колеблется. Не впечатляться глупой брутальностью, которая клеймит знаки, лозунги, значки и транспаранты во имя... нет, ничего, только себя. То, чем вы являетесь в данный момент, всегда будет лучше того, чем вы планируете стать. Расчеты занимают слишком много времени. Предоставьте это компьютерам. Самость - это нечто другое. Никаких дебатов. Тем более никаких дебатов, обменов мнениями, дискуссий. Просто портрет, возникающий перед глазами, того, кем человек является в данный момент. Это то, что выражено и должно быть выражено. Вот что такое бытие. Это не просто разговор о себе. Упругость удерживает тело и разум. Вы должны доверять ему. Это поддерживающая оболочка. Незаменим. Это озарение без истерики. Это тяжелый наркотик без побочных эффектов. Наконец-то, сам. Почему он так долго ждал в предбаннике своего существования? Это нехорошо, не так ли? Я ничего не знаю об этом; испытал ли я это на самом деле? Я просто говорю это, потому что знаю, что это так. В лучших случаях, когда ситуация самая худшая. Но ведь в жизни так и есть, не так ли? Проекты, пара, семья? Рассмотрим пример. Следуйте за мной. Вот что важно - быть отцом, быть матерью? Это лучшее, что мы можем придумать, эта фальшивая передача? В первой степени того, что диктует природа? Но вы даже не знаете, что передать своим сыновьям, дочерям. Вы оказываетесь в роли беспомощных дураков, думая, что решились. Я уже покончил с театром. Одним махом я вычеркнул его. Для меня. Заканчивается в своей устаревшей и глупой форме. Нет смысла делать одно и то же шоу по сто раз, чтобы построить карьеру. Что сказано, то сказано. Поэтому мы идем дальше. Я люблю актерское мастерство, его практику и его приемы, но спектакль, который все еще использует его, чаще всего самый глупый из всех существующих. Все, что я могу сделать, это отразить вам образ вашего самодовольного социального дерьма. Маленькая миссия страдания, реализованная без блеска. Тоже утомительно. Потому что проблема остается единственной и всегда одной и той же с момента появления сознания: трусость. Как вы с этим живете? Так что преодолейте отвращение. Как вы это делаете? Конечно, не потому, что в очередной раз рисуя портрет трусости и лицемерия, человек избегает его сам. Возможно, даже наоборот. И что сказать? Я, например, все еще идиот.

Немного требований не вредит и побуждает к честности

Мне трудно писать "con", хотя я часто использую это слово в разговорной речи из соображений привычки, простоты и соответствия. Я бы хотела использовать его реже. Этимологически "кон" относится к кролику, особенно к его носу, и к женскому полу. Я думаю, ужасно, что сегодня это одно из самых распространенных оскорблений. Тем более что к вульве я испытываю большое влечение, а иногда даже нежность; все зависит от того, кто находится сзади или чья голова на другом конце. Так что давайте меняться сейчас. Поэтому сегодня я скажу, что меня больше не будут принимать за дурака. Меня будут уважать. Если потребуется, меня будут бояться. Я пока не знаю как, но это произойдет. Это произойдет. Я хочу, чтобы это произошло, а не было лихорадочной, тревожной вещью, которую я унаследовала от мира. Быть уважаемым, очевидно, начинается с достижения самоуважения, верно, говорят мне проповедники самосовершенствования? Трудная задача, не так ли? Долгое время я думал, что мужество - это подвергать себя трудностям. Я перепутал его с тестированием. Но когда вы ничему не научились, у головы, которая пытается навести порядок, возникает множество путаниц. И они довольны собой, эти засранцы-художники! Любить другого человека, потому что он любит вас, - это первая трусость. Желание угодить, чтобы быть любимым - это второе. Мы не должны требовать от человеческой природы больше, чем она может дать. Любовь нельзя построить. Ты раздражаешь меня своими самодельными любовными ценностями. Кто справляется с моим гневом? Может быть, вы справляетесь с этим? Управление своей проституцией по отношению к другим людям и обществу - вот что такое социальная жизнь. Каждый защищает себя от проституции, в то время как каждый живет в условиях ограничений, действует в условиях ограничений. Секс и общество - изображения. Жизнь в паре - это смертельная инфекция для отдельного человека. Ему лучше знать. Я говорю, потому что ты не заткнешься. Есть вершины. Существуют дебаты. Только у тех, кто видит, есть причины бояться. Похоже, что волонтер стал желтой звездой для маленьких нацистов в центре занятости. СМИ создают знаменитостей. Политики создают образы мира. А иногда музыка создает шум. А иногда речь загрязняет. Поэзия - это то, что остается, когда эффективность исчезает. Эффективность - это то, что остается, когда поэзия уходит. Рассматривается как нежелательный спам. Опыт понимания и мягкости? Хммм! Именно потому, что мы испытываем чувство вины, мы думаем о плохом. Чувство вины порождает насилие. Наоборот? Мы просто хотим быть частью этой группы людей, живущих на земле. Или нет. Непроверенное клише: женщины прекрасны. А-а-а! Ну, сядьте на улице на пять минут и скажите мне, видите ли вы Грейс Келли или Грету Гарбо. Это настоящее женоненавистничество - говорить, как заправский идиот, что женщины красивы. Но будьте осторожны, девушкам не стоит так увлекаться и поддерживать эту лесть о том, что они признаны красивыми, потому что в глубине души это заставляет вас чувствовать себя хорошо". 2^ème Чушь: красота находится в другом месте (так мы говорим, когда нигде не можем ее найти), и даже старики красивы. Так что давай, трахни свою бабушку. Вы хотите сначала поразиться, а потом заинтересоваться деталями. Нюансы никогда не проявляются сразу. Грубость и идолопоклонство идут рука об руку. Это ваше видение искусства, жизни, сильного и прекрасного. Шок, хорошее понимание сразу, как будто вы едите суши, а потом идете дальше. Очередное потрясение, будущая коммуникация вашей жизни замаскирована. Вау, вы чувствуете! Какой у вас талант! Но в жизни, на самом деле, нет. Ну, не так уж много в реальной жизни. Автокатастрофы, жестокие расставания, взрывы в метро, удары по лицу - мы не очень любим это. Вы хотите иметь возможность бунтовать и кричать: "Меня тронули! Посмотрите на меня, я здесь, я реагирую, я все еще жив. Я все еще жив". Давай! Выпрыгни из могилы, старый руэ, старая корона, и приди рассказать нам одну из своих историй, чтобы умереть от скуки. Вставай! Извините, моя роль не в том, чтобы целовать задницу Боли. Что такое, черт возьми, художник? Здесь не для того, чтобы клеить обои или украшать гостиную своими дружескими мыслями. Осенняя неподвижность. Да, инжир! Да, инжир! Связанное плодовое дерево погибает от того, что дает слишком много.

Срочный призыв: Нам достоверно известно, что многие писатели и режиссеры все еще занимаются театром, разбросанные по разным стратегическим местам, куда они были помещены, как некоторые японские ветераны, не знающие об окончании войны и все еще лежащие в ожидании тридцать лет спустя на островах в Филиппинах. Пожалуйста, помогите нам найти их ради их блага и особенно ради нашего. Выключите свои дерьмовые телефоны и, прежде всего, наслаждайтесь шоу.

Дьявол не в деталях. Динь-дон! По какому колоколу звонит война! Искусство больше не отвечает. Скажи мне, старая тварь, какое место в природе осталось для тебя? Возраст, происхождение и притязания... поди разберись. Чтение или видение, слушание поэтов, художников, огорчает меня больше, чем что-либо другое, как слишком очевидное доказательство их бессилия. Давай, борись своими маленькими ручками; ты, наверное, не расскажешь мне об этом. Эмоции, восторг от потрясения; иногда все заканчивается развлечением. Да, жизнь всегда будет интереснее, это известно. Обратные пропорции; большая доля обратных пропорций. Содержание значений, заменяющее значение содержания. Продолжайте. Так оно и есть. Ах да, продвинутый гражданин, расскажи мне еще раз о том, что ты даже не боишься, о твоих великих антиболевых массах, о гротескном отрицании угроз войны и всех угроз, если на то пошло. Несчастный непокорный человек, который умеет только подчиняться. Фантом, гистрион. Когда вы убьете свою первую игру? Когда вы принесете нам свой первый трофей, как примитивный индивидуум, которым вы должны быть? Возможно, это будет глава кандидата в президенты или глава директора агентства, агентства чего? Мы не знаем, сейчас, когда процветают агентства для всего и особенно для чего угодно. Туристическое агентство, агентство по трудоустройству, немобильное агентство вчера и такое же сегодня, агентство C. Бастьен снова в корзинах... скоро... снова на ваших экранах! Художник не заключает договор с обществом, понимаете? Он обходит ее, пробивает и убивает; он делает ее бескровной. Иначе, какой смысл во всех этих хлопотах, которые были предприняты и отданы, чтобы одолеть другие пути? Он все еще должен победить их, сбить их. Художник должен стрелять в упор. Без предупреждения, без извинений, без тайного желания быть прощенным. Все остальное - самоуспокоенность. Но он должен делать это тихо. Убедившись, как это делает оса с пауком, ужалить и отложить яйца в точке хрупкости, где социальная кожа наиболее нежна, более чем где-либо еще готова лопнуть. О да! Таким образом, оснащенный, немного ловкий примат, симулянт, просто выученная обезьяна, давайте назовем его так, а не художником, отвратительное слово, которое мы должны изгнать, слишком тяжелое от тяжести других, тех, кто игнорирует все, кто хотел бы определить и назвать невыразимое; так вот, эта обезьяна может любопытно двигаться вперед там, где другие застаиваются. И все же другие не могли быть другими при всем желании, при малейшей дерзости. И тогда, возможно, было бы верно сказать, что все может быть, что все будет, этот простой и сложный художник, который спит. Ибо кто лучше, а, чем это существо? Но некоторые не являются таковыми и никогда ими не станут, потому что они решили не прислушиваться к жизни, которая их оживляет. Но я не виню их, несчастных деревянных марионеток. Нет, он, парень, девушка, которые возились, - настоящие странники, наемники ради смеха, je ne sais quoi всего этого, которые должны попытаться обмануть не "свой мир", который никогда не будет их миром, а другой; тот, который называет себя "миром". Прекрасный узурпатор, растущая машина, которая диктует каждому его поведение, и это ради блага великого гипотетического целого, к которому ты никогда не будешь принадлежать, ты, мечтающий о себе чуть менее трусливым и зловещим, чем другие. Возьми ради Бога рост, человеческое дерьмо! Перестаньте возиться со своей жизнью, как с двигателем старого автомобиля, который с трудом заводится. Итак, вы даже не боитесь, это прежде всего даже неправда, инфантильный друг досадует, что его толкают в политику, как ничтожную величину, которой вы являетесь. Защитники тесных площадей, банальности нарасхват; жизнь сильнее смерти... но да, но да. Повторите это еще раз. Кричите громче. Общество потребления; почему мы хотим принадлежать к нему? Подавать его с лакомствами? Но у каждого есть ненависть в костях, ну же! Нет, жизнь не самая сильная. Это просто сумма того, на что мы способны, жизнь, не больше и не меньше. Это даже далеко не самая сильная жизнь, жизнь, однажды внезапно ограниченная объявленным концом. Угроза смерти нависает; не от рождения, а от сознания, точно так же, как она нависает над нашими умами через террористов всех мастей, которые развлекаются тем, что пугают всех, и прежде всего самих себя. Лучше предвидеть смерть, чем ждать ее, верно? Это гораздо более героический поступок. Запрограммированные таким образом, некоторые люди, более впечатлительные, чем другие, находят его менее пугающим. Естественная смерть - это терроризм сам по себе и его конкретный перевод, атака на беззаботность нашей жизни. В любом случае, атака на худшее, дорогое маленькое сито. Именно через ваши слишком свободные сетки система раздавит вас. А система - это вы, это я. Это как песня о любви, понимаете? И подобно евнуху-гражданину, подавленному своим бессилием, жалкий художник даже не боится. Даже не боится остаться анонимным. Даже не боится жить бродягой, ползая по стенам учреждений. Даже не боится играть добродетельного мудреца, который притворяется, что совершил круговорот человеческих дел. Да, я до сих пор сожалею о неэффективности насмешек в уничтожении безрассудного, наивного, проникновенного глупца. Но теперь я уже слышу, как эгоизм кричит мне: "Но ведь он просто такой, бла-бла-бла... трогательный бла-бла-бла... красивый бла-бла-бла... чувствительный... хрупкий... бла-бла-бла". Но да, но да. Попробуйте еще раз, комментатор Facebite. Чем больше вы боретесь, тем больше вы подчеркиваете страдания и убогость ваших бедных сил. В конце концов, какая нам разница? И зачем беспокоиться? Думайте и говорите, что хотите, но прежде всего не отвлекайте меня; я не хочу, чтобы меня отвлекали; я хочу видеть, что есть, что происходит и что делается, здесь, везде, в других местах. Как здорово, что все стремятся к хорошему настроению. Да здравствуют вельботы и соседские посиделки! Но король-то голый, не так ли? К счастью для него, король уже был нищим. Солидарность в принципе. Извини, на этот раз я за тобой не пойду. Я устал щадить тебя, мой маленький пончик. Моя цивилизация лучше, чем ваша культура. Полная глобальная диссоциация моего тела и вашей этики. Нечего делать. С тобой. Нечего сказать, кроме того, что никогда не будет для тебя, кроме моей бессвязности и, всегда в моих глазах, нетронутой поэзии, реагирующей на твой мир. Поэтому я прошу вас, прежде всего, не понимайте меня. Если бы Вы только знали, как мне скучно писать Вам, но это единственный выход; ничего другого я не могу сделать, чтобы подчиниться Вам. И это мое единственное желание. В общем, три звезды и все еще нет имени, чтобы назвать меня. Черный. Черная карта. Если к пятидесяти годам тиран не убил несколько миллионов человек, то он потерпел неудачу в жизни", - говорят эти парни. Адольф i терпит. Но до Каена?